Экспедиция Уральского геологического музея отчиталась о завершении сезона, выставив свежие, брендовые для Урала находки. Они добыты кайлом и ломом в путешествии примерно на 200 километров западнее Екатеринбурга и на 300 миллионов лет в прошлое.
Фото: Татьяна Андреева/РГ. Уралоцерас — дальний родственник кальмара
Тогда, в начале пермского геологического периода, Уральские горы были молодыми и остроконечными, высотой с современные Гималаи. У их подножия плескалось мелкое и теплое Уральское море, кишевшее живностью. Многочисленные острова заполонили заросли гинкго, между которыми поедали друг друга зверозубые ящеры. Самый большой остров примерно совпадал с Пермским краем, от гор его отделял глубокий пролив, пересекающий Красноуфимский район. В этой палеонтологической сокровищнице музейная экспедиция добыла плиты песчаника с вмурованными окаменевшими громадными листьями гинкго и головоногими моллюсками.
— Это наша уральская гордость, — говорит о дальних родственниках кальмара директор Уральского геологического музея Дмитрий Клейменов. — Видовое название головоногих — уралоцерасы, они впервые открыты на Урале.
290 миллионов лет назад уралоцерасы жили в закрученных спиралью и разделенных на отсеки раковинах, как современные наутилусы, и, возможно, были такими же драчливыми и кусачими. Водились они на морских отмелях Красноуфимского района, глубже двухсот метров не заплывали — раковина не выдержала бы давления. С ее помощью они погружались и всплывали, раковина работала так же, как балластные цистерны подводной лодки. Питались эти «протокальмары» трилобитами — морскими членистоногими, похожими на мокриц. «Как орешки, щелкали их своим клювом, который расположен между щупальцами», — описывают повадки головоногих специалисты.
В то же время, в том же Красноуфимском районе, но на суше, росли деревья исключительной живучести. В Хиросиме в 1945-м выжили только эти растения — «живые ископаемые». В единственной на Земле реликтовой роще гинкго в Китае встречаются деревья возрастом до четырех тысяч лет. На Урале тоже можно встретить гинкго, например в Ботаническом саду Уральского отделения РАН.
— Наше дерево еще юное, примерно 60-летнего возраста. Происходит, вероятно, из Главного ботанического сада в Москве. Экземпляр больше десяти метров, но мы ограничены 13-метровой высотой купола оранжереи, так что приходится подрезать крону. Как вы знаете, в природе они могут достигать 45 метров, — рассказала «РГ» заведующая оранжерейным комплексом Ботанического сада УрО РАН Марина Завьялова. — Наш малыш хорошо растет, но до сих пор не хочет показать нам свой пол — ни разу не цвел. И мы не знаем, кто же наш «загадочный юнец» — мужской или женский экземпляр.
Добытые геологами листья древнего красноуфимского гинкго раза в три больше листьев современных деревьев: за 200 с лишним миллионов лет деревья измельчали. «Видимо, климат тогда был благодатный — не то что сейчас, когда Урал считается зоной рискованного земледелия», — вздыхают о былом специалисты.
Генерал песчаных карьеров
Успех экспедиции Уральского геологического музея — это заслуга опытного проводника, причем геологи обошлись без Огневушки или сибирской косули с серебряным копытцем. Заветные места им показала краевед и палеонтолог, патриот и энтузиаст Ольга Абросимова из Красноуфимска.
Ольга Владиславовна — художник и педагог по образованию, до пенсии работала в детском саду, а в свободное от работы время занималась палеонтологией. С рюкзаком на плечах, геологическим молотком в руках и с детьми, а позже с внуками она исследовала окрестности Красноуфимска, богатые флорой и фауной пермского периода (кстати, и сейчас Красноуфимский район — передовик среднеуральского растениеводства). Она нанимала грузовики, чтобы вывозить ценные экземпляры с мест находок, купила станок для резки камня и во дворе распиливала плиты песчаника, когда-то бывшие дном «Красноуфимского пролива».
Ольга Абросимова — признанный специалист, участвующий в научных конференциях и экспедициях. За четверть века она собрала уникальную коллекцию пермской флоры и фауны и передала ее в дар Уральскому геологическому музею и краеведческому музею Красноуфимска.
Коллеги единодушно отмечают исключительное везение Ольги Абросимовой: она находит ценные экземпляры там, где другие часами стучат молотком понапрасну.
— Работает усердно, — объясняет Светлана Чистякова, палеонтолог Свердловского музея природы. — И еще есть у нее интуиция — дар, который сложно объяснить рационально. Знаете, бывают удачливые рыбаки, также встречаются и удачливые палеонтологи.
— Я здороваюсь с каждым карьером, говорю комплименты и только потом прошу интересных находок. И каждый раз благодарю его как хозяина этих сокровищ, — делится Ольга Владиславовна.
Надо заметить, что ее талант собирателя распространяется и на современную фауну: она удачлива в сборе ягод и грибов.
В гостях у геликоприона
— Я считаю, что наша земля дает нам в дар все эти находки, поэтому продавать их как-то смешно. Надо беречь их в том месте, где они найдены, и дать возможность всем желающим с ними познакомиться, — говорит Ольга Абросимова.
Одна из 248 окаменелостей, которые два года назад она передала в дар Уральскому геологическому музею, — зубная спираль геликоприона. Эта загадочная хрящевая рыба — еще один уральский бренд — водилась в Уральском море и вырастала до семи метров в длину. Кроме острых зубов, по эффективности превосходящих разделочный нож мясника, от рыбы ничего не сохранилось. Поэтому больше века ученые гадали, как именно она кусалась.
Закрученную вроде циркулярной пилы челюсть открыл земляк и коллега Ольги Абросимовой — школьный директор Александр Бессонов в 1897 году. Он отправил находку в Императорскую академию наук, в Петербург. Академик Карпинский «окрестил» рыбу геликоприоном Бессонова и предположил, что зубастую спираль она носила на рыле, как хобот, и использовала ее для брачных битв. Другие исследователи полагали, что спираль раскручивалась вроде «тещина языка», помещали ее в разные места на голове рыбы, приспосабливали к плавникам или хвосту.
Пять лет назад американские ученые, прибегнув к компьютерной томографии и рентгену, смогли отлить объемную модель челюстей геликоприона и наконец-то понять, как устроен его зубной аппарат. Оказывается, «пила» располагалась в глотке геликоприона вместо языка. При смыкании челюстей спираль немного прокручивалась назад, а зубы кромсали мясо.
Диаметр челюсти из США — 23 сантиметра, намного меньше, чем самая большая в мире зубная спираль геликоприона Бессонова, которая хранится в Музее природы в Екатеринбурге, в самой обширной коллекции этих спиралей. Все они добыты под Красноуфимском.
Собственно в музее этого благодатного для палеонтологов края морских рифов коллекция скромнее, там пять зубных спиралей таинственной рыбы. В сувенирной лавке продают небольших геликоприончиков и календарики с его портретом. В музейных мероприятиях, которые называются «В гостях у геликоприона», зубастый «красноуфимец» тоже участвует — в виде ростовой куклы.
В палеонтологическом кружке музея занимаются ребята из города и района, в том числе оба внука Ольги Абросимовой. Летом для полевых исследований приезжают школьники из Москвы. Недавно музей провел Всероссийскую геологическую конференцию, посвященную 170-летнему юбилею первооткрывателя геликоприона Бессонова.
— Геликоприон — это наш, красноуфимский бренд, — рассказывает палеонтолог Красноуфимского музея Вера Давыдова. — Если раньше не каждый житель города мог выговорить это слово, то сейчас его знают даже детсадовцы.
Ксения Дубичева, Российская газета
